... иль восхожу?..

Культивирую состояние влюбленной унылости, хотя по совести все свободно и никогда не было занято. Я очень хотел поговорить, но дура же.)
Вопрос тоже глупый, так просто - отвлекаюсь.

---

Аппре

И круг не собран, все одно - к нему
моя ладонь стремится подобраться,
И прячется, и мнет стыдливо дверь,
и женщина с моим лицом едва ли
приманит Принца, даже если он
в итоге ласково мне отвечает: это
не худший из раскладов,
все равно - до встречи
так немного и навстречу
спешит лишь исковерканная мгла
люблю его
и нет ему числа,
прощения,
достойного света
и сколько дней томились,
только это - не даром-
в дар
и наступает лето,
и ладан дан нам :
все равно, что это:
какая правда, если той была,
что лишь стремится слиться в долгий узел
с прикосновениями тех, чьи
руки жарки,
легки, томительны
и обретают тело в конце концов с обратной стороны.

---

...

Я труслив и чувствую чехлами.

---

Нитки

Нервы будто в засохшей известке. От меня исходят лишь жалобы и я, ничего не меняя, думаю об исправлении. Стоит мне изменить - желание ясно - танатос. Неисправимость механизма лишь в унынии и слабости. А должен быть другим.
Когда нужно утешить, я думаю о руках и бесполезности.
Я ему открываю чувства, а он обвиняет в прятках. Глупости, глупости.

---

И были как дети, и также хотели любви.

И прятали ключик свинцовый от раненной двери
внутри головы
и она продолжала молчать:
нельзя того выдать, о чем не имеешь понятья.
И все её платье обмазано было дождем
и глиной
От этого только
становится душно,
спадает жара,
и почти невозможно дышать,
любое движение делает смерть невозможной
сейчас,
когда ты придвигаешься ближе,
не ведая цели,
которой я тайно желаю.

Но это - надрез,
сквозь него утекло столько пыли,
что где-то внутри
источник порока,
похожий,
на мглы водопад
ниспадающим низменным чувством
приводят тебя в отдаленные близкие дали.
И если мы встретимся,
просто тебя не узнают,
забудут всю плотность и всю красоту,
а тебя выпью, своей не подставивши чаши
из горла и рук-
еще не окончится месяц.
Ты знаешь об этом,
от этого здесь,
но невидим.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

K

И мой волшебный мальчик растет,
Но с ним и так все понятно:
Что за порода у них - как не полюбишь мужчин.
Одно лишь солнце вокруг, неразличимые пятна,
Пятнистый хвост - вертолет,
А ты... Одна, но один
не поддается на вертел,
хоть руки и отдает.
Мужчины любят,
а женщин
за юбку дергает черт.

---

Два - 15

Запылен и утомлен, вместо дел и разговоров о горячем позволяю себе холодность и отстраненность (как и обычно, никто не находит во мне тепла, пусть и кажутся все мои потуги им далекими и неважными), я не запомнила расширенных зрачков смотрящего, но помню, как думала о многих, как открытых скважинах. Протягиваются ветки сквозь резную выемку и ты уже на пути, не споришь с собственным именем и ничего, ничего, молча. Казалось, бывали и спокойнее и глупее, и мудрей и лучше оказывались на деле. Так о ком-нибудь складывается книга, а я счастлив лишь неверием и молчанием. Но если нечего - беды. Лучше иметь, но знать, что не первый. Так оно множится и страдает лишь самолюбие. Чему больше переживать - не найду, не знаю. Я так глуп с этими точками и столбами-верстами: думаю, что нашла, а так - знакомые ситцевые платки с ярмарки и жена у него под поясом, с горлом его золотистым вровень и все несчастные одиноки и прекрасны своими бычьими сердцами до потолка. Сок красный, беда близка.
Новизна и ценность подпущенного, томительного и утомленного. Отуманенное и вызванное наружу. Кажется, я все же предпочитаю не перечитывать. Лишь потому мыслю себя взрослым, чего не имею на самом деле: рука качается в стороны, мне главное не забыть разобрать долги и поднять дубинку, топор с земли, перестать оглядывать левый нижний угол самодельным огоньком новоизбранной иконы и молчать правильно - кто же знает, что всем этим людям нужно. Во мне неспокойно. И каждый раз назревает маленький подводный вулкан, когда я узнаю вновь рассказы из неиспытанного "так можно". И я хочу украсть у этих людей их шкуру и прожить больше дней, но разве тело их даст мне их самое? Я считаю почти всегда - дело в теле.
Рога и желе.
У колен я иногда замечаю (по честности, только сейчас) формы половинок, и, не склоняя не перед чьими головы, говорю о том, что себя лишь боюсь обидеть и становлюсь мужчиной с нарукавной завесью и лицо мое растет шире и зовут по имени моему, но я не умею откликаться.

---

Один

Глупости и его простые ходы меня не трогают, хотя кое-какие маневры и не лишены изящества. Труднее совладать с более изменчивым материалом, а с его запахом я почти свыклась. Странно так: я теряю состояние дельности и лишь изредка в мелких проказах нахожу ясность, хотя и запоминаю надежно и верно цвета и выражения глаз других. Эти отражения, замыленные, остаются, но слишком близко, а проводить ревизию во внутреннем гардеробе нет желания. Да, я недоволен людьми, но просто - бешусь и засыпаю, встряхиваюсь и успокаиваюсь. Кровь моя медленная, но ни одно сравнение не будет ровным, потому как здесь все потеряло свою ко мне принадлежность. Привязи я боюсь и жажду. Немногие знают искусство воздушного поводка, и уж точно не я.
Так, легкий триместр головной боли, дополнение:
диптих как явление теперь мне кажется более гармоничным. Пора вылезать из болота.
Я вижу, как ждут яблони, краски, как заканчивается весна, но юбка моя до сих пор не найдена, а телесная пена не согнана и застревает громадными пузырчатыми холмами, колбасными и неживыми. Ждем дней.

Так - грустно.
И злиться, когда делаешь мне неприятность - так отчего-то похоже на них. Или вновь я со своей дурной калькой прихожу невовремя в их огневые чертоги?..

---

If

Снова дни, в которые я валюсь и ломаю все кругом, ничего особенного не случается. просто происходящее подобно чужим глазам, хватающим по верху. Им всем здесь не место неожиданно становится и никому, в общем-то, дела нет. Не отмечаю разницу и говорю, обращаясь всуе, что отдана моя печень существу иного имени и порядка, время и ресурсы заканчиваются стремительнее подачек. люди не могут выбрать достойного места, я не вступаю в разговоры и понятийно осознаю. что от того могут и идти все мои недомогания и неспособности. Иные случайно выбирают место рядом со мной и мне и стыдно, и страшно, и ничего. Руки заняли места деревьев, но я постараюсь выплыть. До колен серебро, выше - нержавейка.

---

Наблюдательное и визуальное

"Мстители" в меру чудесны. )
Жадность. Я чувствую центр, но не различаю точно, со мной играют все, кому не лень. Я впитываю все чувства, раскладываю - или мне,или ему. Что глаза карие,что тонкий рот. Ничего среднего, но и без резкостей. Я чувствую стержни, но не знаю характеристик. И, избалованна, надеюсь на остальные чудеса и постоянно погрязаю в нечестности. Всем это видно. На самом деле я не знаю тех, кому во мне найдется достаточно интереса.
Я хочу быть. я поглощаю эту тоскливую грязь. Не потоки, а извращенные линзы слизи. Созвучия ведут дополнительную борьбу. У меня выявляются планы неверного толка. Я не влюбляюсь, а захватывают, хочу перетягивать и консервировать, но есть мне больше не интересно, даже руки мои работают однобоко. Не выполняю.
Но желаю. Некоторых я отчего-то знаю, а потом - простые истории и знакомства вплоть до нелюбви к общим продуктовым стенам
Хочу видеть,хочу отравлять, но действия мои суть морок и легкие досадные крючки - никто еще не попадался. Только пыль, только порошки лечебные и все меньше у меня памяти. Но желаю и знаю, требую и могу.
У этой девушки созвездие на правой бровью и глаза, которых я не запомню. Люди в первую очередь прекрасны. Правда.
..так.

---

В целях рекламы и общего развития. Альфред Теннисон

Странствия Мальдуна
1
Я был предводителем рода — он убил моего отца,
Я созвал товарищей верных — и поклялся мстить до конца,
И каждый царем был по виду, и был благороден и смел,
И древностью рода гордился, и песни геройские пел,
И в битве бестрепетно бился, на беды взирая светло,
И каждый скорее бы умер, чем сделал кому-нибудь зло.
Он жил на острове дальнем, и в море мы чуяли след:
Убил он отца моего, перед тем как увидел я свет.
2
И мы увидали тот остров, и он у прибоя стоял.
Но с вихрем в безбрежное море нас вал разъяренный умчал.
3
Мы приплыли на Остров Молчанья, где был берег и тих и высок,
Где прибой океана безмолвно упадал на безмолвный песок,
Где беззвучно ключи золотились и с угрюмых скалистых громад,
Как застывший в порыве широком, изливался немой водопад.
И, не тронуты бурей, виднелись кипарисов недвижных черты,
И сосна от скалы устремлялась, уходя за предел высоты,
И высоко на небе, высоко, позабывши о песне своей,
Замечтавшийся жаворонок реял меж лазурных бездонных зыбей.
И собака не смела залаять, и медлительный бык не мычал,
И петух повторительным криком зарожденье зари не встречал,
И мы все обошли, и ни вздоха от земли не умчалося в твердь,
И все было, как жизнь, лучезарно, и все было спокойно, как смерть.
И мы прокляли остров прекрасный, и мы прокляли светлую тишь;
Мы кричали, но нам показалось — то кричала летучая мышь,
Так был тонок наш голос бессильный, так был слаб наш обманчивый зов,
И бойцы, что властительным криком поднимали дружины бойцов,
Заставляя на тысячи копий устремляться, о смерти забыв,
И они, и они онемели, позабыли могучий призыв
И, проникшись взаимной враждою, друг на друга не смели взглянуть.
Мы покинули Остров Молчанья и направили дальше свой путь.
4
Мы приблизились к Острову Криков, мы вступили на землю, и вмиг
Человеческим голосом птицы над утесами подняли крик.
Каждый час лишь по разу кричали, и как только раскат замолкал,
Умирали колосья на нивах, как подстреленный бык упадал,
Бездыханными падали люди, на стадах выступала чума,
И в очаг опускалася крыша, и в огне исчезали дома.
И в сердцах у бойцов эти крики отозвались, зажглись, как огни,
И протяжно они закричали, и пустилися в схватку они,
Но я рознял бойцов ослепленных, устремлявшихся грудью на грудь,
И мы птицам оставили трупы и направили дальше свой путь.
5
Мы приплыли на Остров Цветов, их дыханьем дышала волна,
Там всегда благовонное лето, и всегда молодая весна.
Ломонос голубел на утесах, страстоцвет заплетался в венок,
Мириадами венчиков нежных и мерцал и звездился вьюнок.
Вместо снега покровы из лилий покрывали покатости гор,
Вместо глетчеров глыбы из лилий уходили в багряный простор,
Между огненных маков, тюльпанов, миллионов пурпурных цветов,
Между терна и роз, возникавших из кустов без шипов и листов.
И уклон искрометных утесов, как поток драгоценных камней,
Протянувшись от моря до неба, весь играл переливом огней,
Мы блуждали по мысам шафрана и смотрели, как остров блестит,
Возлежали на ложах из лилий и гласили, что Финн победит.
И засыпаны были мы пылью, золотистою пылью цветов,
И томились мы жгучею жаждой и напрасно искали плодов,
Все цветы и цветы за цветами, все блистают цветы пеленой,
И мы прокляли Остров Цветущий, как мы прокляли Остров Немой,
И мы рвали цветы и топтали, и не в силах мы были вздохнуть,
И оставили голые скалы, и направили дальше свой путь.
6
Мы приплыли на Остров Плодов, и плоды золотились, горя,
Бесконечные сочные гроздья отливались огнем янтаря,
Точно солнце, желтелася дыня на рассыпчатом красном песке,
И с отлогого берега смоква поднималась, блестя вдалеке,
И гора, как престол, возносилась и роняла оттенки в залив
От мерцания груш золотистых, от сверкания рдеющих слив,
И лоза вкруг лозы извивалась, вызревающих ягод полна,
Но в плодах ароматных скрывалась ядовитая радость вина.
И вершина утеса, из яблок, величайших из всех на земле,
Разрасталась без листьев зеленых, и тонула в сверкающей мгле,
И краснелась нежней, чем здоровье, и румянилась ярче стыда,
И заря багрянец лучезарный не могла превзойти никогда.
Мы три дня упивались плодами, и безумье нахлынуло сном,
И друзья за мечи ухватились и рубились в безумье слепом,
Но плоды я вкушал осторожно, и, чтоб разум ослепшим вернуть,
Я сказал им о мести забытой, — мы направили дальше свой путь,
7
Мы приплыли на Остров Огня, он манил нас, блистая в воде,
Он вздымался на целую милю, устремляясь к Полярной звезде.
И едва на ногах мы стояли, созерцая огонь голубой,
Потому что весь остров качался, как объятый предсмертной борьбой,
И безумны мы были от яда золотых ядовитых плодов,
И, боясь, что мы бросимся в пламя, натянули мы сеть парусов,
И уплыли скорее подальше, и сокрылась от взоров земля,
Мы увидели остров подводный, под водою — светлей хрусталя,
И глядели мы вниз и дивились, что за рай там блаженный блистал,
Там стояли старинные башни, там вздымался безмолвный портал
Безмятежных дворцов, как виденья, как поля невозбранного сна.
И для сердца была так призывна голубая, как твердь, глубина,
Что из лучших воителей трое поспешили скорей утонуть, —
Глубь задернулась быстрою зыбью, мы направили дальше свой путь.
8
Мы прибыли на Остров Щедрот, небеса были низки над ним,
И с рассветом лучистые длани облака раздвигали, как дым,
И для каждого падала пища, чтоб он мог не работать весь день,
До того, как на западе встанет золотая вечерняя тень.
Еще не был наш дух беспокойный так пленительно-ласков и тих,
И мы пели о Финне могучем и о древности предков своих.
Мы сидели, покоясь и нежась, у истоков певучих ключей,
И мы пели звучнее, чем барды, о судьбе легендарных царей.
Но потом утомились мы негой, и вздыхали, и стали роптать,
И мы прокляли Остров Блаженный, где могли без помехи мечтать,
И мы прокляли Остров Зеленый, потому что он наш был везде,
Потому что врага не могли мы — не могли отыскать мы нигде.
И мы в шутку швыряли каменья, мы как будто играли в шары,
Мы играть захотели в сраженье, захотели опасной игры,
Потому что кипучие страсти нам томили мятежную грудь,
И, насытившись дикой резнёю, мы направили дальше свой путь.
9
Мы приплыли на Остров Колдуний, и певучий услышали зов —
"О, придите, придите, придите!" — прозвучало над зыбью валов,
И огнистые тени дрожали, от небес упадая к земле,
И нагая, как небо, колдунья восставала на каждой скале,
И толпы их белели на взморье, словно чайки над пеной валов,
И толпы их резвились, плясали на обломках погибших судов,
И толпы их бросалися в волны освежить белоснежную грудь,
Но я знал, в чем опасность, и дальше поскорей мы направили путь.
10
И в недоброе время достигли мы до Острова Башен Двойных,
Из камней полированных башня и пред ней из цветов вырезных
Возносилися обе высоко, но дрожали пещеры внизу,
Ударялися башни, звенели и гремели, как небо в грозу,
И гудели призывным набатом, точно яростный возглас громов,
И раскаты проникли до сердца разгоревшихся гневом бойцов.
И за башню камней разноцветных, и за башню цветов вырезных
Меж бойцами резня разразилась, — и на Острове Башен Двойных
Вплоть до вечера буря господня лишь смолкала затем, чтоб сверкнуть,
И, оставивши много убитых, мы направили дальше свой путь.
11
Мы приплыли на Остров Святого, что когда-то с Брэнданом уплыл,
Он на острове жил неотлучно и уж старцем-святителем был.
Еле слышен был голос святого, словно голос далеких миров,
И к ногам борода упадала белизною нагорных снегов.
Он сказал мне: "Ты злое задумал. О Мальдун, ты живешь как во сне,
Ты забыл, что сказал нам всевышний, — он сказал нам? "Отмщение — мне"[5].
Умерщвлен был твой прадед, отмщен был, и за кровь пролита была кровь,
И убийство сменялось убийством, и убийство свершалося вновь.
О, доколе все это продлится? Нет конца помышлениям злым.
Возвращайся же к острову Финна, пусть Былое пребудет Былым".
И края бороды белоснежной мы лобзали, вздохнув от борьбы,
Мы молились, услыша, как старец воссылал пред всевышним мольбы,
И смирил нас преклонный святитель, и главу опустил он на грудь,
Мы печально корабль снарядили и направили дальше свой путь.
12
И мы вновь увидали тот остров, и убийца на взморье стоял,
Но мы мимо проплыли безмолвно, хоть на остров нас вал увлекал.
О, устал я, устал от скитаний, от волнений, борьбы и грехов,
И приблизился к острову Финна только с горстью угрюмых бойцов.

Перевод Константин Бальмонт

---

Shalott

Тихо. В моем списке есть пункты, но их обязательность условна, хоть и тверда. Путаюсь словесно, но думаю, что способен на многое.)

---

Есть, пить.

Состояния, близкие к полноценности. Я улыбаюсь, когда один, потому что... Знакомые накладывают невидимые вериги. Регламентация отношений наводит скуку и боязливость. Рвать можно все, но я боюсь изменений. Близко к парящему состоянию атмосферы меня не подпускают бисерные внутренности темного пятна голубя у самой ладони. Тихо мучаю гитару, восхищаюсь, завидую, чувствую все хорошо, но в показаниях путаюсь. Попытки сближения пресекаются сразу. Забавно, но нелегко.
По сути - снова окомфортилась в своем одиночестве. Тоскуешь, но не ожидаешь.
В мире все хорошо, все действительно очень здорово. И вроде должна я ощущать тучи, но просто слабею к началу новых сезонов. И рефлексами вновь приобретенного толка мешаю рапиру и гардину, ожидаю звонков, ожидаю.

---

12

Томление превышает тишину. Юный король не мил мне, ничего не могу поделать. Шаги навстречу хуже всего остального, кажется. Жара, жара. Тополиная кровь в ботинках, я взываю к богам о ниспослании дождя, но слышит Сет, посылает бури. У любви глубины и символов как. Я говорю - пусть тебе снится пляж, почти проклиная, ибо ревность моя и зависть не имеют границ и пределов. Лишь жалуюсь и вру больше. Все прекрасные. И нимфы в платьях, и мужчины с прямой спиной.
Есть удивительные девушки восточного вкуса. Там я схожу с ума.
Немного устала от разницы в строении нашей чешуи. Он, конечно, нежный и обидчивый, но мог бы вести себя изящней.
А вообще я часто слышу какую-то странную женщину внутри. Она ругается и я, кажется, либо в морок падаю, либо активно разделяюсь.

---

...по правде сказать, лишь Вас

Это было в очередной раз прекрасно. Музыка-колдунство и виоль д'амур, юноша с поворотами моего отца. И остальные, полные света. Беда одна - и то своеевольное русалочье чувство. В ногах правды нет, весна выбирает всю жидкость наружу. Жарко.

---

Между

Отчего-то очевидные фенотипически вещи являются не толерантным обращением. Нет худого в отличиях, но они столь просты, что эгоистичная человечья природа желает тайного и особеного для себя самого. Выше,сильнее. Тело не есть ловушка, скорее ключ.
Иногда, реже чем ожидаю. оказываюсь захвачена неожиданными вещами. Гиацинт также пытается выяснить причины влечения. но женщинам разговоры дают потрясающую разрядку, а ему... Нехватка Феба.)
Вспомнила, что раньше легко искала. Практически чувство следа. Методика желаний взялась оттуда.
Балет - здорово. "Баядерка" выше всяких похвал.)

---

Траты

Пропустила субботнюю запись, поэтому здесь к итогу дня должно остаться две. Вчера я носилась с яблоком и выступала за красоту светловолосых. Чудесный голубоглазый мужчина с бородой, Огненная, которая не опутана, но закручена и чего-то все не понимает и тонкому её сердцу я могу лишь колыбели плести, да все.. Толк с моих рук. Я была уверена, что со всеми приступами их неуклюжести и очевидными шероховатыми помарками, они мне дороги и хороши, но все случается сдвоенным порядком, и я молчаливо мечтаю уметь играть, хоть желания мои как густое кисельное облако. Нежданные глупости, долгие и мучительные попытки достижения результата.
Я люблю субботу, но, коли честно, присутствие иных иногда слишком навязчиво. И я чувствую боком и спиной, что подпускать близко совершенно не готова. Я выбираю сам, кто проходит через защиту, по привычке. Иная форма вторжения без приглашения для меня тем болезненней, чем вероятней снаружи её появление. Для совсем незнакомых душу втягиваешь в живот. А для людей хороших, но... Они как самое неприятное мне из чувств - сухая ткань. Прямо до ужаса неприятно. Но этот страх мой такой общественно-нелепый, что я стараюсь говорить, лишь бы знали, но все реже и реже. Хотя и втягиваюсь в старую трубу возраста.

---

15-22

Хорошая пятница с потеплением, откровенными книгами и людьми, парой забавных переводных стрелок встреч. Ничего, хорошо. Спокойно. Я быстро выбиваюсь из сил. Похоже. я снова влюблена в скрипача - единственный человек, тяготение к которому имею без связи.

---

Четверг

В тесных рыбьих объятиях, и за стеной у меня два человека. Хорошие, далекие-близкие. Присутствие наблюдателя изменяет расстояние, знание вносит иное отношение. Я хотел писать про серого человека, который постоянно жует, и добр, и прекрасен, про голубя, похожего на него ткаными узорами крыльев, но у меня нет мыши и настроения. Она забрала мой стул, небольшое раздражение, но ничего серьезного. Еще у нас есть тонкий человек с глазами-маслинами, он нежный и вспыльчивый, и я ловлю его взгляд, когда он молчит. Мне нравятся все эти люди, сдержанность их и теплота, безразличие и холодность, горячность и ненавязчивость. Молодой Король смешит - увидел кольцо на пальце и твердил о смолвке. Но куда мне, а, если найду кого, подарю монету. Раньше это были часы, но я хочу безропотно дожить до возраста, когда смогу обещание свое отдать блаженной Даниэль ( безропотно выбрасывать бумагу взамен на другую бумагу). Еще было что-то: мне сегодня померещился Лев, но ничего совсем не произошло внутри, я только в глаза ему не смотрю, успокаиваясь тем, что никому из мужчин я не смотрю в глаза. Люблю, но слишком отдаленно. Читала "Ефросинью", мерзла и улыбалась. Спасибо, правда.
Внутри я голый, но боюсь этого также, как бабочек. Люди - животные парные, всюду у них замки. Я скис и более бездарен и слаб становлюсь, когда кто-то из любимых говорит о своих неудачах.
Из бытового - сегодняшнее письменное слила вполне определенно, потому что неуклюжа, близорука и глупа.
Спрашиваю всех: "что ты видишь во мне?", чтобы понять хоть что-то. Пока пусто.
Не знаю своего зверя, выбор мой всегда... шоколад в нагрудном кармане отца на свадьбе.